Одиночество, мы с тобой на "ты". Теперь, наверно, можно и без отчества...
Хотелось войти в ее жизнь – этот плен воды и холода, выволочь ее, безучастную, на сушу, отогреть, отпоить, отвлечь от тоски. Отвадить от нее беду. Спрятать от всех. Где? В себе.
Он так и сделал.
Шагнул в чуждый холод. Заплатил своим теплом. Не жалко.
Поднял брошенную жизнь. Обронил часть своей. Не заметил.
Отдышал, отпоил, отогрел больную красавицу.
Ах, у нее не было своих сил на жизнь. Жила его силами. Его жизнью.
Он был замечательно хорош. Умен. Красив. Романтичен. Он был такое роскошное обстоятельство жизни, о котором даже не мечталось.
Кружил голову легкий кайф появления с ним на людях.
Уже шлифовалась кожа на месте недавних ран и рубцов.
Она услышала мерный ток крови в себе и поняла, что обрела свои силы.
Она заметила, что он докучает ей, и поняла, что обретает свою жизнь.
Предстала пред ним и сказала, что устала притворяться счастливой.
Улыбнулась красивыми зубами – к чему мучить друг друга.
«Ты ввел меня в дом пира, и знамя надо мною любовь».
«Делая добро, не унывайте…» - читал он в Книге. Мужчина. Гигант, способный вернуть жизнь погибшей душе, снести отвержение, не потеряв себя. Гиганты не теряются. Нет такой дыры в мире, где они могут кануть бесследно.
Она преградила поток его любви – «больше не нужно», - и эта лавина рухнула вниз. Он удержался, бледен и горд. Ушел, унося с собой свои миры.
И только та часть его, что была отдана ей безоглядно, ныла ему вослед в неутолимой тоске. Его любовь, помещенная в эту женщину, все молила, молила забрать ее с собой…
Он так и сделал.
Шагнул в чуждый холод. Заплатил своим теплом. Не жалко.
Поднял брошенную жизнь. Обронил часть своей. Не заметил.
Отдышал, отпоил, отогрел больную красавицу.
Ах, у нее не было своих сил на жизнь. Жила его силами. Его жизнью.
Он был замечательно хорош. Умен. Красив. Романтичен. Он был такое роскошное обстоятельство жизни, о котором даже не мечталось.
Кружил голову легкий кайф появления с ним на людях.
Уже шлифовалась кожа на месте недавних ран и рубцов.
Она услышала мерный ток крови в себе и поняла, что обрела свои силы.
Она заметила, что он докучает ей, и поняла, что обретает свою жизнь.
Предстала пред ним и сказала, что устала притворяться счастливой.
Улыбнулась красивыми зубами – к чему мучить друг друга.
«Ты ввел меня в дом пира, и знамя надо мною любовь».
«Делая добро, не унывайте…» - читал он в Книге. Мужчина. Гигант, способный вернуть жизнь погибшей душе, снести отвержение, не потеряв себя. Гиганты не теряются. Нет такой дыры в мире, где они могут кануть бесследно.
Она преградила поток его любви – «больше не нужно», - и эта лавина рухнула вниз. Он удержался, бледен и горд. Ушел, унося с собой свои миры.
И только та часть его, что была отдана ей безоглядно, ныла ему вослед в неутолимой тоске. Его любовь, помещенная в эту женщину, все молила, молила забрать ее с собой…